Фотограф светский: Городской типаж: Светский фотограф

Содержание

10 фотографов, снимающих светские и молодежные тусовки — Look At Me

Как фотографы вечеринок превратились из папарацци в самых желаемых гостей

Десять фотографов вечеринок — от светских мероприятий пятидесятых Эдварда Куинна до молодежных трэш-вечеринок девяностых-нулевых Дэша Сноу, которые не дают забыть о том, как веселились в разные времена.

Рон Галелла

Фотографа Рона Галеллу (р. 1931) называют крестным отцом папарацци. С ним дважды судилась Жаклин Кеннеди, а Марлон Брандо однажды сломал ему челюсть (между прочим, на следующий день после инцидента Галелла был уже с камерой в руке и футбольным шлемом на голове на пороге дома Брандо). Ради снимков Элизабет Тэйлор и ее мужа Ричарда Бертона на их яхте он просидел несколько дней на закрытом складе с крысами, так как оттуда можно было сделать удачные кадры. Начиная с семидесятых именно его работы давали возможность увидеть светские мероприятия и звезд на них:«Для того, чтобы сделать хорошие кадры, важны несколько факторов — правильное место, правильное время и удача».

Эдвард Куинн

Ирландский фотограф Эдвард Куинн (1920–1997) известен своими фотографиями звезд американского и европейского кино в «золотые» 1950-е годы, где он на Лазурном побережье снимал первые встречи Грейс Келли с князем Ренье и неизвестных тогда еще Бриджит Бардо и Одри Хепберн. Но, судя по фотографиям, звезды, застигнутые им врасплох, не испытывают дискомфорта, а, наоборот, выглядят расслабленными и даже порой улыбаются в камеру. Не зря его прозвали «человек красоты и грации».

Марио Тестино

Британский фотограф перуанского происхождения Марио Тестино (р. 1954) снимает для лучших глянцевых журналов и известных домов мод и водит дружбу с Кейт Мосс и Гвинет Пэлтроу. Именно его приглашают быть фотографом на помолвке и свадьбе принца Уильяма и Кейт Миддлтон. Для него открыты двери на каждую закрытую вечеринку и приготовлено место в первом ряду на каждом фэшн-показе. В книге «Let Me In», выпущенной в 2007 году, он собрал лучшие фотографии с подобных мероприятий. Рассматривая эту книгу, создается впечатление, что у тебя в руках домашний альбом с фотографиями друзей: все улыбаются, кривляются и не боятся показаться смешными.

Терри Ричардсон

Одни ненавидят шокирующие и откровенные работы американского фэшн-фотографа Терри Ричардсона (р. 1965), другие обожают. Но никого они не оставляют равнодушными. Терри повсюду носит с собой камеру и не упускает случая сделать хороший кадр для своего онлайн-дневника. И вечеринки и показы мод не исключение. На его снимках появляется как он сам, звезды — от Линдси Лохан до Джареда Лето, — так и просто оригинальные и яркие персонажи, которых он встретил на каком-нибудь из мероприятий.

Дэш Сноу

Американский художник и фотограф-бунтарь и маргинал Дэш Сноу (1981–2009) убежал из дома в тринадцать лет и вскоре взял в руки камеру. Как он объяснял, чтобы была возможность вспомнить на следующий день то, что было накануне вечером. В каждое свое ночное приключение он брал с собой полароид, с помощью которого документировал самые провокационные моменты молодежных трэш-вечеринок, за что стал кумиром журнала Vice.

Мерлин Бронкс

Музыкант, художник и фотограф Мерлин Бронкс является известным нью-йоркским ночным тусовщиком и создателем сайта lastnightsparty.com, на котором он размещает фотографии с лучших вечеринок в мире, где он побывал. На его снимках появляются как полураздетая в угаре молодежь, так и звезды первой величины — Дэвид Боуи, Мэрилин Мэнсон и Мадонна. В поисках самых веселых и зажигательных вечеринок он колесит по всему свету — Лас-Вегас, Берлин, Лондон, Токио и Рио-де-Жанейро, — а недавно побывал в Санкт-Петербурге и Москве.

Отто Снук

Голландский фотограф из Роттердама Отто Снук (р. 1966) с помощью своих снимков старается ответить на вопрос, что такое европейская идентичность. Ради серии работ с говорящим названием «Миллионер» ему пришлось посетить различные светские мероприятия и закрытые вечеринки для миллионеров по всей Европе. Отто окунулся в мир особого закрытого общества, отобразив одновременно его богатство, роскошь и декадентство.

Чи Чи Менендес

За последние пять лет, вдохновленный работами Альберто Гарсия-Алекса, Ларри Кларка и Нэн Голдинг, фотограф Чи Чи Менендес сделала без малого нескольких сотен тысяч фотографий с самых различных европейских вечеринок, отражая дух царившего там сумасшедшего веселья и показывая крайности человеческого поведения в такие минуты:«Я ищу красоту в существующей композиции или странность в момент истины.

Кто человек — неважно. Меня больше волнует рассказываемая мной история и что говорит картинка».

Тимофей Колесников

Московский фотограф Тимофей Колесников публикует фотографии со столичных вечеринок на страницах своего онлайн-дневника, а также является контрибьютором на Vogue.ru и SatelliteVoices.com.

Райан Макгингли

Американский фотограф Райан Макгинли устроил своеобразную молодежную вечеринку летом 2007 года, когда пересек Соединенные Штаты с шестнадцатью юными моделями и сделал 150 тысяч фотографий. Просмотрев перед началом съемок подборки любительских фотографий и публикации журналов про нудистов шестидесятых-семидесятых, Райан и его модели постарались передать нужное беззаботное настроение и ощущение бесконечного лета — они танцевали под дождем, взрывали фейерверки, катались на роликах и отчаянно веселились.

Светские фотографы выходят на красную дорожку

Смокинг, PAL ZILERI CERIMONIA рубашка, MEUCCI запонки, VAN LAACK бабочка, BRIONI ботинки, CHRISTIAN LOUBOUTIN

«Я иногда даже жалею, что попытки ввести в России дресс-код для светских фотографов заканчиваются провалом. Костюм ведь как военная форма: дисциплинирует, подтягивает, заставляет думать по‑другому. А вообще на Западе человек в смокинге и с фотоаппаратом смотрится более естественно, чем у нас. Одно дело, когда ты в смокинге едешь на ММКФ в метро и чувствуешь себя ряженым, а другое — когда идешь по Каннской набережной».

Смокинг, D’S DAMAT рубашка,

VAN LAACK бабочка, MEUCCI слиперы, BOW-TIE

«Иногда у актрис, пришедших на мероприятие в открытом платье, вываливается грудь. У нас в Lifenews есть установка ни в коем случае не пропустить этот момент. Неудачный макияж, неподходящее платье, новый спутник — нам все нужно заметить и сфотографировать. Многие говорят, что это вторжение в личную жизнь, что это пошло, некрасиво, но все равно ведь все потом читают».

Смокинг, рубашка, MEUCCI бабочка, пояс, VAN LAACK

«Среди наших звезд есть распространенное заблуждение, что на премьеру их зовут посмотреть кино. А ковровую дорожку постелили, чтобы они по ней просто пробежали. Но когда в Москву приезжал Том Круз, он на дорожке провел не четыре минуты, а два часа. Каждому поклоннику дал автограф, посмотрел в каждую камеру и поговорил с каждым журналистом».

ЕВГЕНИЙ СМИРНОВ

Смокинг, DOLCE&GABBANA рубашка, PAL ZILERI CERIMONIA запонки, VAN LAACK бабочка, MEUCCI

«Чтобы были длинные ноги, снимать нужно немного снизу. Чтобы убрать второй подбородок — немного сверху. А чтобы все сразу было красиво, нужно немного фотошопа. Под вспышкой очень многое проявляется. И если неудачный макияж сглаживается светом, швы от пластических операций прячутся под волосы или шлифуются, то следы от кокаина под носом не скроешь ничем. У него какое-то особое светоотражающее свойство, на снимках всегда видно».

ГЕННАДИЙ АВРАМЕНКО

Смокинг, EMPORIO ARMANI рубашка, VAN LAACK бабочка, BRIONI

«Как-то в Москву приехала Памела Андерсон. Вот она такая красивая идет по дорожке, и вдруг рядом оказывается какой-то малыш, в кадре совсем не нужный. Я кричу ему: «Мальчик, отойди, пожалуйста!» Мальчик не уходит. Снова кричу — не уходит. И тогда я ору: «Мальчик, иди на ***, пожалуйста!» Он испуганно поворачивается, и я понимаю, что это актер Саша Головин. Видео с моей орущей рожей разошлось по сети, а с Головиным мы через несколько лет все же подружились».

АЛЕКСАНДР АЛЕШКИН

Смокинг, CORNELIANI рубашка, VAN LAACK пояс, BRIONI запонки, MEUCCI

«За семь лет работы на фестивалях и премьерах я ни разу не оставался посмотреть кино. Я вообще мизантроп, и больше пятидесяти человек в одном месте — для меня не самая комфортная обстановка. Работу и отдых я стараюсь не совмещать, но некоторые снимки с мероприятий для себя сохраняю. Обычно это картинки, удачные с точки зрения фотографии: графичные, с хорошей композицией, сюжетом. А такое, чтобы «ха-ха, шов разошелся», мне неинтересно».

ДАНИИЛ ОВЧИННИКОВ

Смокинг, BOSS рубашка, VAN LAACK бабочка, MEUCCI

«Самые ужасные фотографии получаются именно на ковровой дорожке. Как-то, например, спонсором мероприятия был «Мегафон», и дорожка была совсем не комплиментарного зеленого цвета. Светило солнце, и зеленые рефлексы создавали ненужные тени. Если звезда была в белом платье, оно становилось приятно-салатовым, как и лицо. Красный цвет все же лучше обходится с цветом кожи, хотя платья тоже не щадит».

На Евгении: смокинг, BOSS рубашка, VAN LAACK бабочка, MEUCCI ботинки, ALFRED SARGENT
На Александре: смокинг, CORNELIANI рубашка, VAN LAACK бабочка, пояс, BRIONI лоферы, GIUSEPPE ZANOTTI HOMME запонки, MEUCCI
На Евгении: смокинг, DOLCE&GABBANA рубашка, PAL ZILERI CERIMONIA бабочка, MEUCCI ботинки, ALFRED SARGENT
На Геннадии: смокинг, EMPORIO ARMANI рубашка, VAN LAACK бабочка, BRIONI ботинки, CHRISTIAN LOUBOUTIN
На Давиде: смокинг, D’S DAMAT рубашка, VAN LAACK бабочка, MEUCCI слиперы, BOW-TIE
На Олеге: смокинг, PAL ZILERI рубашка, MEUCCI бабочка, BRIONI ботинки, CHRISTIAN LOUBOUTIN
На Максиме: смокинг, рубашка, MEUCCI бабочка, пояс, VAN LAACK ботинки, TOD’S

Фотограф светской хроники в светский журнал Собака.

ру

Расскажите, кем вы работаете сейчас?

iДля правильного формирования рассылки вам нужно указать текущую отрасль и позицию. Это крайне важно, иначе вам придут ненужные вакансии. Мы же предложим разные варианты карьеры

И мы подберем для вас вакансию мечты

Важно!
Мы подбираем вакансии не только в тех направлениях где вы сейчас и куда хотите, а значительно шире: всё интересное людям с таким же опытом как у вас и всё, где интересны люди с вашим опытом.

Откуда вакансии?

Из LinkedIn, Glassdoor, тематических групп в Facebook, Телеграме, ВКонтакте, корпоративных сайтов компаний и хантинговых агентств

Для кого?

Для всех, кто не хочет пропустить работу мечты

Если вы не разобрались, как правильно указать вашу текущую отрасль и функции – задайте нам вопрос

Уровень вашей компании

Уровень вашей позиции

Ваша индустрия

Банковское дело и финансовые услуги это:

Банки, лизинг, факторинг, инвестиции и управление активами, посреднические услуги в финансовом секторе

Ваша функция

Я соглашаюсь с политикой в отношении персональных данных

Отправить Если вы не разобрались, как правильно указать вашу текущую отрасль и функции – задайте нам вопрос

Дмитрий Исхаков: фото, биография, фильмография, новости

Дмитрий Исхаков – известный светский фотограф и дизайнер, муж певицы Полины Гагариной.

Биография

Дмитрий Исхаков родился 1 января 1978 года в Москве. В детстве Дмитрия часто дразнили девочки за его избыточный вес. В 17 лет Дмитрий переехал в Германию, где прожил значительную часть своей жизни. В Германии Дмитрий работал в пиццерии, где пек пиццу, а затем устроился на работу в рекламное агентство в качестве дизайнера. «Я работал дизайнером в рекламном агентстве, и в какой-то момент меня начало бесить перманентное состояние «Я и мой друг компьютер». В итоге я купил себе фотоаппарат», – говорит о себе Дима.

С детства у Дмитрия было развито креативное мышление, которое, как он сам утверждает, досталось ему от родителей: его мама любила рисовать, а отец писал стихи. Занятия дизайном всегда доставляли ему удовольствие – так и началась его творческая карьера.

Спустя какое-то время Дмитрий вернулся в Москву, где устроился на работу графическим дизайнером. В свободное от работы время он занимался фотографией.

Через несколько лет Дмитрий решил полностью посвятить себя фотографии. Он начал сотрудничать с известными журналами и организовывал различные фотовыставки. Среди его партнеров оказались такие известные издания как: «Tatler», «Numero», «Allure», «ОК», «Hello», «Bazaar», «Glamour», «Wedding Magazine», «Aeroflot Magazine», «Transaero Magazine», а также «Bosco di Ciliegi», «Mercury», «JTI Tabacco», футбольный клуб «Динамо» и многие другие.

Среди клиентов Дмитрия Исхакова немало известных людей из мира бизнеса, политики и шоу-бизнеса. Например, Дмитрий снимал Ренату Литвинову, актрису Равшану Куркову, певицу Земфиру и других. Дмитрий Исхаков – автор официальной обложки к фильму Ренаты Литвиновой «Последняя сказка Риты».

Работы Исхакова представлены не только в России – они приобретались любителями искусства из Австралии, Гонконга, США, Германии, Франции и так далее.

Дмитрий Исхаков принимал участие в популярном телепроекте «Дочки vs матери» на канале TLC, ведущей которого была Алла Довлатова.

Личная жизнь

В 2011 году у Дмитрия Исхакова завязался роман с известной актрисой Равшаной Курковой. Молодые люди познакомились на Мальте, где Дмитрий занимался съемкой романтической фотосессии Равшаны и ее бывшего мужа актера Артема Ткаченко. Вернувшись в Москву, молодые люди созвонились и уже вскоре начали появляться вместе на светских мероприятиях. Ходили слухи, что Дмитрий даже подарил Равшане обручальное кольцо, но до свадьбы дело так и не дошло.

В начале 2013 года стало известно о романе Дмитрия Исхакова с певицей Полиной Гагариной. Пара обручилась во время весенней поездки в 2014 году во Францию. Дмитрий сделал предложение Полине очень красиво: он надел кольцо на палец любимой в Париже у Моста влюбленных.

9 сентября 2014 года Полина Гагарина и Дмитрий Исхаков узаконили свои отношения. Бракосочетание состоялось в Тверском ЗАГСе Москвы. На церемонии присутствовали лишь близкие жениха и невесты, в том числе 6-летний сын Полины Гагариной от первого брака Андрей. Медовый месяц молодожены провели на Мальте.

26 апреля Полина Гагарина во второй раз стала матерью: певица родила Дмитрию Исхакову дочь Мию.

«Всё изменилось совершенно. Жизнь поделилась на до и после. Я испытываю чувства настолько сильные, что даже не смогу подобрать слов для их описания. Это что-то, совершенно мной прежде не испытанное. Любовь иного порядка. А запах! Этот запах невозможно сфотографировать, и это мучает меня. Самый вкусный запах на свете!», – высказался Исхаков после рождения дочери.

В мае 2020 года стало известно, что Исхаков и Гагарина несколько месяцев не живут вместе, но о разводе супруги официально не заявляли.

Что стоит знать о Сесиле Битоне, главном светском фотографе ХХ века

Помните сцену с созданием парадных фотографий Елизаветы II в сериале «Корона»? Автором большинства ранних портретов королевы был Сесил Битон — один из главных светских героев ХХ века, мастер глянцевой фотографии, остававшийся на вершине моды более сорока лет. 9 декабря в Государственном Эрмитаже открывается экспозиция «Сесил Битон и культ звезд». Выставка продлится до 14 марта, так что, несмотря на закрытие музеев Петербурга на время каникул, вы все же успеете увидеть редкие кадры мастера и сделать фото на фоне занавеса из ста пятидесяти тысяч (!) страз. А пока предлагаем подтянуть теоретическую часть.

В 1939 году Сесилу Битону позвонила фрейлина королевы Елизаветы, супруги Георга VI и матери будущей королевы Елизаветы II, с предложением сделать портреты Ее Величества. Сесила, мягко говоря, удивило это приглашение, ведь его стиль считался достаточно неординарным и был далек от эстетики парадных портретов монархов. Тем не менее съемка вышла столь удачной, что на следующие несколько десятилетий Сесил стал основным фотографом королевской семьи. Тогда шли первые месяцы войны, и жизнеутверждающие, сияющие (особенность работы мастера со светом) фотографии показывали непоколебимость монархии. В 1942 году перед объективом Битона появилась юная принцесса Елизавета, а в 1953-м именно Сесил стал автором ее официальных коронационных портретов уже в статусе королевы. Оригинал легендарного фото можно будет увидеть в Эрмитаже. «Коронационныи? портрет Елизаветы II находится в сердце экспозиции — как и все остальные, она, конечно, селебрити в полном смысле этого слова. Назвать Сесила Битона главным виновником такого положения вещеи?, конечно, было бы преувеличением. Но это он в XX веке создал узнаваемыи? образ британскои? монархии — настолько хрестоматии?ныи?, что панки Sex Pistols взяли именно битоновскии? портрет на обложку своего сингла God Save the Queen», — говорит куратор выставки Дарья Панайотти.

Самые первые снимки младенца принца Чарльза, как, впрочем, и остальных детей королевы — принцессы Анны, принцев Эдварда и Эндрю, — тоже сделал Битон. Однако важно отметить, что перед тем, как получить предложение из Букингемского дворца, он прошел большой путь и к 1939 году был уже всемирно известным фотографом с солидным весом в светском обществе по обе стороны океана.

Персональная выставка Сесила Битона проводится в России впервые, и сразу с небывалым размахом. Более ста работ, включая очень редкие — из архива студии фотографа, Музея Виктории и Альберта, архивов журнала Vogue и Vanity Fair, — необычная застройка, стразовый занавес в сто пятьдесят квадратных метров и ДЛТ в качестве генерального партнера.

При этом легендарного фотографа многое связывало с Россией. С юности он находился под эстетическим влиянием «Русских сезонов» Дягилева и художников его круга, особенно Сесила впечатлял Бакст. В 1926 году Битон лично познакомился с Дягилевым в Венеции. Среди людей, сыгравших в жизни Сесила важную роль, было немало русских эмигрантов. Это и Александр Либерман, креативный директор Condé Nast, и княжна Натали Палей (кузина Николая II, знаменитая манекенщица, актриса и жена кутюрье Люсьена Лелонга), и модельер Валентина Санина-Шлее (подруга Греты Гарбо, одевавшая весь свет Нью-Йорка).

В 1935 году Битон совершил путешествие в Советский Союз. Он был впечатлен бедностью людей и запустением в магазинах, обилием статуй Ленина и его мавзолеем. Посетив Москву, Сесил отправился в Ленинград, где был поражен величием дворцов — «печальных реликтов прошлого, смотрящих на замерзшую Неву», как записал он в своем дневнике. С тех пор многое изменилось, и Эрмитаж вновь встречает Сесила Битона — но уже не «печальным реликтом», а будучи полным блеска, несмотря ни на что.

Манипулятор с камерой Сесил Битон

Икона стиля – эпитет, задающий высокую планку, ко многому обязывающий и в последние годы тиражируемый широко, но чаще без причины, к Сесилу Битону применим как раз с полным основанием. За свою полувековую карьеру в фотографии он заслужил статус законодателя мод и фотографа-эстета, ставшего творцом знакового для XX в. культа знаменитостей. Он обладал безупречным чувством стиля и редким чутьем в отношении подлинного таланта. Его героями никогда не становились старлетки, подражатели, мастера спекуляций и пустышки. Битон был составителем карты звездного неба в мире моды, и координаты каждой звезды были выверены им с абсолютной точностью.

Ретроспективная выставка «Сесил Битон и культ звезд» подготовлена Эрмитажем совместно с Архивом студии Сесила Битона (Cecil Beaton Studio Archive) в рамках проекта «Эрмитаж 20/21». Здесь собрано более сотни работ Битона разных лет из архивов не только студии фотографа, но и журналов Vogue и Vanity Fair, а также из коллекции лондонского Victoria and Albert Museum. Эрмитажная ретроспектива работ Битона станет первой в России.

Уроженец лондонского района Хемпстед, увлекаться фотографией Сесил начал с юных лет. Причем его манил именно мир моды: с особым интересом мальчик рассматривал образы роскошно одетых знаменитостей и светских персон на страницах печатных изданий и художественных открытках. Обладателем собственной фотокамеры Битон стал в 11 лет, а первые снимки сделал и обработал под руководством няни. Моделями юного дебютанта стали члены его семьи. Путь на страницы модной прессы был пройден Битоном легко и быстро. Уже в 1920-е, в свои двадцать с небольшим, молодой фотограф начинает снимать для Vogue и Vanity Fair. Желанный контракт с Vogue начинающий фотограф смог получить во многом благодаря сделанному в 1924 г. портрету британского ученого Джорджа «Дади» Риландса.

Битон предпринял неординарный ход, облачив ученого в наряд герцогини Мальфи, персонажа одноименной трагедии мести Джона Уэбстера, написанной в 1612 г. Впоследствии «ролевая игра» станет одним из любимых приемов модной фотографии. Битон очень любил игры с переодеваниями и перевоплощениями – как в прямом, так и в фигуральном смысле. «Я не хочу, чтобы люди знали меня таким, какой я есть на самом деле, – говорил он, – но таким, каким я притворяюсь». Вместе с Битоном в благопристойный и унылый мир британской салонной фотографии ворвались гламур, изобретательность, модернизм и дерзость.

Он увлеченно играл со светом и ретушью, мистифицировал публику, открыто называл себя «манипулятором с камерой» и откровенно получал удовольствие от своих визуальных провокаций. Ему удалось создать беспрецедентную и по масштабам, и по диапазону портретную галерею: от голливудских звезд первой величины до богемных художников; от выдающихся танцовщиков балета до первых лиц мировой моды. Он снимал соперников и влюбленных, триумфаторов и жаждущих реванша. Его героями были Уиллис Симпсон, Марлен Дитрих, Мэрилин Монро, Коко Шанель, Эльза Скиапарелли, Ив Сен Лоран, Кристобаль Баленсиага, Чарльз Джеймс.

Инсценировка апофеоза

Экспозиция в Эрмитаже позволяет и заглянуть в закулисье модной фотографии середины XX в., и окунуться в творческий процесс Битона. Составить представление о профессиональной лаборатории модного фотографа помогут изображения, фиксирующие разные стадии обработки фотографий, – серии контрольных отпечатков с авторскими пометками, коллажи, снимки со следами ретуши. Однако портрет самого Битона был бы неполным без яркого штриха – съемок для дягилевских «Русских балетов», и этому эпизоду творческой биографии фотографа посвящен специальный раздел выставки (кстати, ценителям театрально-модного сюжета, вероятно, будет интересно познакомиться параллельно с выставкой с экспозицией «В круге Дягилевом» в Шереметьевском дворце, где собрано около 150 портретов выдающихся личностей из окружения гениального импресарио XX в., создателя «Русских сезонов» Сергея Дягилева).

Талантливый фотограф, Битон был человеком множества дарований: он выступал в качестве сценографа, художника по костюмам и дизайнера интерьеров, сочинял изящные эссе и мемуары. Его достижения как сценографа и дизайнера костюмов были признаны на высоком уровне: в 1958 г. он был удостоен премии «Оскар» за лучший дизайн костюмов (для мюзикла Винсента Миннелли и Чарльза Уолтерса «Жижи» Битон создал более 150 исторических нарядов), а в 1964 г. жюри «Оскара» вручило ему еще одну награду – за работу над фильмом «Моя прекрасная леди» в качестве художника-постановщика.

«Каждая эпоха пытается найти свой неповторимый облик, который представляет собой зеркало, отражающее реальную действительность», – пишет Битон в своей книге «Зеркало моды». Его снимки стали как раз таким зеркалом, в котором оживают для потомков эмоциональные и восхитительные моменты из истории моды XX столетия и жизни ее главных героев. Выдающийся британец в полной мере достоин эпитета «фотограф поколения», который с такой щедростью и совершенно справедливо употребляют в его адрес знатоки модной фотографии в разных концах планеты. Королевская чета тоже не смогла не признать заслуг Битона: после Второй мировой войны Сесил Битон стал официальным фотографом британского королевского двора, а в 1972 г. возведен в рыцарское звание и удостоен титула сэр.

«Искусство XX–XXI вв. невозможно представить без фотографии, – справедливо замечает куратор выставки Дарья Панайотти, научный сотрудник отдела современного искусства Эрмитажа. – Например, бум celebrity culture – того, что мы назвали культом звезд, – произошел во многом именно благодаря фотографии, которая преобразила экономику визуальных образов. Сесил Битон профессионально занимался фотографией без малого полвека и был творцом этой культуры. Он понимал механизмы моды и известности на очень глубоком уровне и отражал это в своих снимках». Сам Битон считал своей миссией как фотографа-портретиста «инсценирование апофеоза». За этой формулировкой кроется искусство, которым он овладел в совершенстве, – это магия тщательно продуманной и рассчитанной на вау-эффект аранжировки появления персоны в светском обществе и на страницах глянцевых изданий.

От светских салонов до скотобоен: как невероятная мадам д’Ора стала первой успешной женщиной-фотографом

Дора Каллмус

Она фотографировала некоторых из величайших художников XX века — Густава Климта, Эгона Шиле, Пикассо — и таких знаковых модельеров, как Коко Шанель и Кристобаль Баленсиага. Ее называют первым модным фотографом в истории. Сегодня предлагаем вам узнать о жизни и творчестве мадам д’Оры.

Мадам д’Ора (урожденная Дора Каллмус) за свою карьеру, которая продлилась полвека, по некоторым подсчетам, сделала более 200 тысяч фотографий! Хотя она сотрудничала с такими изданиями, как Vogue Paris, Tatler и Vanity Fair, сегодня ее имя не так уж широко известно. А ведь именно мадам д’Ора внесла немалый вклад в то, чтобы превратить фотографию из любительской деятельности в коммерчески успешную и ориентированную на женщин профессию.

Портрет Доры Каллмус художника Оскара Штокера

Она также была официальным фотографом L’Officiel и в то время каталогизировала модные коллекции из Парижа для покупателей и редакторов журналов. Она фотографировала все кутюрные наряды каждого модного дома, каждый сезон. Кристобаль Баленсиага всегда отправлял модели своего бренда в ее студию перед показами в Париже, чтобы запечатлеть наряды на фотографиях для страниц журналов и витрин универмагов, в том числе Macy’s на Манхэттене. При этом широкой публике она не была известна, ведь в то время фотографы не упоминались поименно в журналах.

Портрет модели, ателье Madame d’Ora

Но проявить себя Доре, рожденной в Австрии еврейке, пришлось не только в гламурном мире моды. Она была одной из последних иностранок, кто еще продолжал управлять своей студией во время нацистской оккупации в Париже. Но потом и ей все-таки пришлось покинуть столицу и скрываться на ферме в Ардеше на юге Франции. Ее сестра, оставшаяся в Париже, и ее семья были сосланы в концлагерь, где и погибли.

Архивы мадам д’Оры долгое время, можно сказать, пылились на полке. Так, все ее творческое наследие после ее смерти в 1963 году перешло к частным немецким коллекционерам. Лишь в 1980-х искусствовед Моника Фабер обнаружила архив, где было пять тысяч ее фотографий, и начала кропотливо собирать воедино историю выдающейся карьеры женщины-фотографа.

Портрет актрисы Элзи Альтманн-Лоос, 1922 год

Для Доры фотография в свое время стала ключом к свободе. Она родилась в 1881 году в довольно богатой семье в Вене. Когда ей было 11 лет, в возрасте всего 39 лет умерла ее мать, с тех пор Дора и ее сестра Анна Мальвина находились на воспитании у бабушки по отцовской линии. В юности она хотела стать актрисой или модельером, но амбиции Доры не нашли понимания у ее отца, адвоката Филиппа Каллмуса. Как-то во время отпуска на Лазурном Берегу она купила свою первую камеру Kodak — и это стало началом новой жизни.

Я хотела погрузиться в мир, который, как мне казалось, мог бы стать моим,

— вспоминала позднее Дора.

Танцовщицы и актрисы сестры Долли

Однако погрузиться в этот мир ей в то время было непросто — официально получить образование фотографа женщинам было практически невозможно. Но Дора не отказалась от своей мечты и настойчиво принялась набираться опыта.

Сначала она посещала студию фотографа Ханса Макарта, чтобы учиться у него азам, и вскоре стала первой женщиной, допущенной на теоретические курсы Венского научно-исследовательского института графики, но не на его практические семинары. Практику Доре снова пришлось искать самой: с 1906 года она брала уроки фотографии и ретуши у Николы Першайда в Берлине. Першайд признает ее незаурядный талант и описывает ее в выданной рекомендации как «лучшую ученицу за все время».

Выставка работ Мадам д’Оры в Leopold Mueum, Вена, 2018 год

После этого она вернулась в Вену, и в 1907 году, получив лицензию, открыла свое первое ателье на Випплингерштрассе, 24, в первом районе Вены, вместе с Артуром Бендой. В то же время Дора придумала и свой творческий псевдоним — Madame d’Ora. Бенда, который был больше одарен технически, отвечал за печать фото, а также стоял за камерой, но за творческие решения отвечала Дора. Она была режиссером и, как сказали бы сегодня, креативным директором всех съемок, находила новые художественные решения и сценические идеи.

Портрет актрисы Греты Якобсон, 1917 год

Она снимала и простых людей, но довольно быстро стала известна в художественных кругах Вены и занялась фотопортретами известных людей той эпохи: первым художником, которого она сфотографировала, был Густав Климт в 1908 году. Последним станет Пабло Пикассо в 1956 году.

Портрет Пабло Пикассо

Позировали ей также балерина Анна Павлова, драматург Артур Шницлер, муза многих интеллектуалов Альма Малер-Верфель, модельер Эмилия Флеге и многие другие представители богемы.

Портрет Анны Павловой, 1913 год

За десятилетие она закрепила за собой место самого выдающегося портретиста в стране, и ей даже было дозволено заснять коронацию императора Карла I в 1916 году, а позже она сделала серию портретов всей императорской семьи.

Император Карл I с сыном Отто, 1916 год

В то время студийные портреты отличались довольно консервативным исполнением и были лишены обилия деталей в обстановке. Мадам д’Ора же полностью реформировала эту эстетику — свое ателье она обставила как дом и добавила интимности, стараясь раскрыть внутреннее состояние и характеры своих героев.

Она была очаровательной и забавной. Она разговаривала с людьми и помогала им расслабиться,

— так описывали метод работы Доры.

Портрет актера Гарри Вальдена, 1916 год

Портрет женщины, 1915 год

А те, кому посчастливилось позировать ей, отмечали, что на фото мадам д’Оры они всегда получались красивее и элегантнее, чем они сами себе казались, — и эту красоту в себе им помогала увидеть именно Дора.

Сделайте меня красивым, мадам д’Ора,

— такое шутливое обращение клиентов потом послужило и названием одной из выставок, организованных уже в наши дни, ведь оно так точно отражает ее талант.

Портрет актрисы Хелены ЯрмихПортрет профессора Альфреда Роллера, 1909 год

В 1927 году, передав венское ателье своему партнеру Бенде, она окончательно переехала в Париж, где двумя годами ранее также открыла свою студию.

Там мадам д’Ора тоже сразу оказалась в центре светской жизни. Она была постоянным фотографом актера и певца Мориса Шевалье, а также фотографировала Жозефину Бейкер, Тамару де Лемпицку, Марлен Дитрих и Коко Шанель.

Портрет Мориса Шевалье

После Второй мировой войны Дора вернулась к своей профессии, снова став светским фотографом, но теперь это был скорее способ заработка. В это время в ее творчестве появляется и другое направление. Невыразимые ужасы войны изменили ее фотографический стиль, и она впервые покидает студию.

В 1946 году она вернулась в Австрию и для Организации Объединенных Наций создала серию монументальных и эмоциональных фотографий перемещенных лиц и лагерей беженцев.

Фото беженцев в лагере, 1948 год

А с 1949 по 1958 год д’Ора работала над проектом, который сама называла своей большой заключительной работой. Известен он как серия на скотобойне. В эти годы фотограф посетила множество разных скотобоен и запечатлела привычные для этих мест сцены: эмбрионы лошадей в мусорном ведре, зарезанные кролики и освежеванные ягнята.

В 1959 году Дора попала в автокатастрофу, в результате которой потеряла память. Последние годы жизни она провела рядом с подругой своей погибшей сестры в небольшом городке Фронлейтен в Австрии. В 1963 году она умерла в возрасте 82 лет.

Портрет Колетт, 1954 год

В 1958 году состоялась последняя ее прижизненная выставка работ, на которой Жан Кокто описал ее многогранный талант и ее замечательную способность запечатлеть как воплощение красоты, так и пафос смерти и страдания.

Мадам д’Ора, охваченная крылом гения, прогуливается по лабиринту, минотавр которого следует от сестер Долли в ужасный бестиарий скотобоен, где эта нестареющая женщина, обладающая более ясным умом, чем любой молодой человек, отталкивает убийц одним жестом и устанавливает на их место свою камеру перед ежедневным обрядом жертвоприношения нашего хищного культа,

— произнес тогда Кокто.

Фото Архивы пресс-служб/albertina.at/Museum für Kunst und Gewerbe Hamburg

светских икон: глядя на фотографии из нацистских концлагерей

История и память 12.1 (2000) 135-150 Немногие фотографии стали так же известны, как фотографии, сделанные британскими и американскими армейскими фотографами во время освобождения нацистских концлагерей на территории тогдашнего Германского Рейха в 1945 году. Фургоны, полные трупов, в Дахау; полумертвые и больные выжившие в маленьком лагере в Бухенвальде; сотни трупов выстроились в ряд перед разрушенными зданиями в Нордхаузене; открытые братские могилы в Берген-Бельзене.Американская писательница Сьюзан Зонтаг вспомнила свою первую встречу с этим фотографическим инвентарем абсолютного ужаса как «негативное прозрение», «прототипически современное откровение». С тех пор ей казалось правдоподобным разделить свою жизнь на две части: на время до того, как она увидела эти фотографии в возрасте двенадцати лет, и на время после. С тех пор, как они были сделаны и впервые опубликованы, эти фотографии переиздавались бесчисленное количество раз, и создается впечатление, что одни и те же фотографии воспроизводились снова и снова (хотя в архивах есть многочисленные кадры, которые до сих пор очень мало известны).Фотографии освобождения давно вошли в коллективную визуальную память западных стран. Они в основном впечатляют себя нашими чувствами и вызывают в воображении угрожающее, немое и безымянное чувство «когда-то давным-давно». Тогда, как и сейчас, они вызывали сильные эмоциональные реакции, шок и ужас, сострадание и отторжение. Обычно изображения принимаются как прямая и недвусмысленная реальность, а не как конкретная фотографическая визуализация этой реальности, доступная для анализа. Больше, чем другие фотографии, они морально заявляют, что их принимают без вопросов.Они выступают за бесчеловечность национал-социализма, за «имидж», идею системы концлагерей и лагерей смерти. Они также символизируют Освенцим — как самое крайнее выражение, а также центральный элемент национал-социалистической идеологии и практики истребления: массовое убийство европейских евреев, организованное государством и проведенное с бюрократической эффективностью на основе социального разделения. труда. Реликвии лагерей — колючая проволока, въездные ворота, сторожевые башни, казармы, дымовые трубы крематориев — и сфотографированные сцены не только стали новыми символами чего-то ранее неизвестного и невообразимого; они также структурируют наш взгляд на современные зверства. «Изображенные сцены, — пишет историк Роберт Абзуг, — Фотографии из лагерей для военнопленных в бывшей Югославии, на которых изображены истощенные мужчины за колючей проволокой, поразительно напоминают снимки 1945 года. Во время гражданской войны в Руанде Жиль Перес сфотографировал бульдозеры, сгребающие груды трупов в братские могилы, подобные тем, что были в Берген-Бельзене. Фотографии нацистских концлагерей стали иконами. В настоящее время этот термин часто используется для обозначения этих и других популярных картинок, но при этом нет четкого представления о том, что делает их иконами.В этой статье я связываю этот термин с историческими рамками его использования и обращаюсь к религиозным культовым образам православного христианства. Я заинтересован в выявлении точных аналогий — или отсутствия таких аналогий — между хорошо известными фотографиями и иконами концлагерей. Однако я не собираюсь поднимать мою тему до религиозного уровня. Религиозно вдохновленные термины, такие как культ, ритуал, символ или икона, сейчас в моде в области культурных исследований, и я не хочу безоговорочно присоединяться к этой тенденции.Для меня термин «значок» — это ключ к иллюстрации сложности работы с фотографиями концлагеря. Эти фотографии не являются иконами, но считаются таковыми. Контекст моих размышлений определяется вопросом, как эти фотографии были опубликованы и приняты в Германии, государстве-правопреемнике нацистского режима, с того времени, когда они были сделаны. В Соединенных Штатах …

Священное и светское: фотографии Мигеля Гандерта

Мигель Гандерт фотографирует социальные ритуалы, людей и пейзажи своего родного штата Нью-Мексико более двадцати пяти лет.Его фотографии широко выставлялись в музеях и галереях по всему миру, в том числе в Музее американского искусства Уитни и Национальном музее американской истории Смитсоновского института. Гандерт — профессор кафедры коммуникации и журналистики Университета Нью-Мексико.

Выставка, представленная Центром политики в области здравоохранения им. Роберта Вуда Джонсона при Университете Нью-Мексико

1909 Лас-Ломас-роуд. NE, Альбукерке, Нью-Мексико (505) 277-0130

Прием открытия: 26 февраля, 4-6 стр.м.

Из Нуэво Мексико Профундо: Ритуалы индо-испанской родины, фотографии Мигеля Гандерта. Опубликовано Музеем прессы Нью-Мексико в сотрудничестве с Национальным латиноамериканским культурным центром, 2000 г.

Отмеченный наградами фотограф Мигель Гандерт запечатлел священные и светские ритуалы метисов Верхнего Рио-Гранде на 20 изысканных черно-белых фотографиях. Включены изображения великих индо-испанских региональных традиций, драматического танца завоеваний маташин с участием монстров и быков и многогранного празднования команчей с его конной победной игрой и неистовыми танцами.Образ и история Богоматери Гваделупской видны повсюду в священном пейзаже, пересеченном процессиями и паломничеством. Самый древний запечатленный спектакль — первая европейская драма, изображенная в Северной Америке, Moros y Cristianos, эпическая борьба между христианством и исламом, использованная при испанском завоевании Мексики и Нью-Мексико. Каждый праздник демонстрирует здоровье и жизнеспособность индо-испанской культуры.

Светская линза, религиозное видение | Еврейская неделя

Женщина из Сдерота несет шестимесячного ребенка, пока она собирает виноград в кибуце . Фото Федерики Валабрега

Член секты Бреслова танцует на закате возле своего дома в Бейт-Меир, Израиль.

Не пропустите наши главные новости. Получите «Еврейскую неделю» в свой почтовый ящик. БЕСПЛАТНАЯ РЕГИСТРАЦИЯ

Примечание редактора. Чтобы ознакомиться с историей штатного сценариста Стива Липмана о фотографии Меа Шеарим и других сообществ харедим Гилом Коэн-Магеном, нажмите здесь.

Итальянский фотограф Федерика Валабрега всегда считала религиозных женщин угнетенными и несчастными.

29-летняя светская еврейка родом из Рима, Валабрега редко общалась с религиозными людьми, и хотя ее заинтриговали их платье, то, как они покрывают волосы, и положение, которое они занимают в своих семьях, она видела религиозных женщин. как покоренные и невыполненные.

Это предположение изменилось в 2009 году, когда Валабрега переехала в Нью-Йорк после окончания учебы фотографии в Американском университете в Вашингтоне, округ Колумбия.C. Однажды, гуляя по улицам Бруклина, она обнаружила, что окружена замечательными личностями — множеством женщин, которые считали себя «религиозными», но которые выглядели так непохожими друг на друга и, что более важно, такими довольными.

Валабрега провел следующие четыре года, исследуя различные районы Нью-Йорка, а затем отправился в Израиль и Францию, чтобы узнать о проживающих там религиозных женщинах. Она встретилась с тысячами религиозных женщин, чтобы понять их традиции и мнения, и начала фотографировать их, чтобы запечатлеть их истории, их лица и суть того, что значит быть наблюдательной религиозной женщиной.

«У меня было представление о том, что такое религиозная женщина, но я начал понимать, что все они такие разные и такие красивые», — говорит Валабрега недавним весенним днем в кафе на Юнион-сквер. «Я обнаружил, что почти завидовал им, и их святость привлекла меня. Я начал их фотографировать, чтобы их души сияли. Я хочу показать их женственность и красоту на своих фотографиях и научить других, что то, что они религиозны, не означает, что они закрыты, как свиток Торы. ”

Четырехлетний фотопроект Валабреги, который она называет «Бат Мелех» («Дочь царя» на иврите), превратился в дело тысячи изображений, и около 30 ее черно-белых изображений будут показаны на выставке. впервые в галереях Ermanno Tedeschi в Риме, Милане, Турине и Тель-Авиве в октябре этого года. Валабрега также работает над книжкой с картинками, которая будет сопровождать предстоящую выставку, и планирует посетить другие еврейские общины по всему миру, в том числе в Тунисе, Джербе и России.

Фотографировать религиозную женщину не всегда было легким делом для Валабреги. Иногда она гналась за ней, а иногда за ней. Но часто она медленно приближалась к встреченным женщинам, объясняя свое желание узнать об их сообществе; как только женщины почувствовали себя достаточно комфортно и научились ей доверять, многие из них соглашались на портреты.

Валабрега предпочитает фотографировать их в их собственном окружении: часто она часами сидит с женщиной, наблюдая, как она молится, изучает или выполняет повседневные дела — узнавая о ней ровно столько, чтобы иметь возможность сделать одно изображение, которое показывает ее внутреннее и внутреннее состояние. внешняя красота.

На протяжении всего своего проекта Валабрега встречалась с персонажами, с которыми она и представить себе не могла. В Израиле она встретилась с женщинами-поселенцами на рассвете свежим утром, чтобы сделать их портреты, когда они собирают яблоки. На холмах северного Израиля она сидела с одной хасидской женщиной в белом тюрбане и научилась прислушиваться к ветру при лунном свете. Она сидела в переулках Старого города Иерусалима, встречалась со старыми марокканскими женщинами и изучала их семейную историю, подсчитывая морщинки, появившиеся от блуждания по десертам Ближнего Востока.У Стены Плача она сфотографировала женщину с тростью, которая сказала ей, что она приходила молиться каждый день в течение 25 лет подряд, чтобы просить Бога о детях.

Валабрега сказала, что, какими бы особенными ни были израильские женщины, она также влюбилась в религиозных женщин Франции. Она сфотографировала хасидско-йеменскую свадьбу, впервые испытала хну и сделала крупный план богато украшенных костюмов и головных уборов. Она ела в Шаббат с женщинами-сефардами и женщинами-мизрахами, которых она называет «причудливым лицом феминизма», поскольку многие из этих женщин бежали через Средиземное море во Францию в поисках свободы вероисповедания и образования.

«Я обнаружил, что часто люди думают, что слово« религиозный »является синонимом слова« скучно », но, путешествуя и фотографируя этих женщин, я понял, насколько все они разные», — говорит Валабрега. «Я обнаружил, что в этой религиозной женщине есть дикая сторона. Даже в тех, кто не выглядит доступным, есть свободный дух, который они находят через их соблюдение «.

Валабрега отметила, что она добилась больших успехов в понимании того, как взаимодействуют различные общины в рамках религиозного иудаизма.Когда она только начинала свой проект, она не могла различать разные секты, и многие из них казались ей одинаковыми. Теперь, по ее словам, она может различать членов разных сообществ по их одежде и поведению, по головным уборам и акцентам. Она также пришла к выводу, что, хотя весь остальной мир считает, что эти женщины несчастны и порабощены, она считает их сильными, способными и самодовольными — а зачастую и столпами их дома.

Женщина-харедим сидит на площади над Котелем.

Валабрега, светская еврейка, сказала, что встречи со всеми различными типами религиозных сект вдохновили ее на возобновление какой-то духовной связи. Женщины, которых она фотографирует, помогли ей найти смысл, и она часто обнаруживает, что верит, что выполняет данную Богом миссию — предоставить миру этот редкий взгляд на этих женщин Бога.

«Слово« красота »можно определить по-разному, и я думаю, что эти религиозные женщины придают ему собственное значение, — говорит она.«Они тонкие, но сексуальные, интересные, но скромные. Это баланс, который не может поддерживать ни один другой вид в мире, но эти женщины легко удерживают свой статус ».

Валабрега сказала, что снимает только в черно-белом цвете, чтобы добиться эффекта, который она называет «драматическим» и «духовным». Некоторые женщины, с которыми она столкнулась, позволяли ей фотографировать их только сзади, но Валабрега считает, что любой ракурс может помочь разгадать их тайну.

Больше фотографий Федерики Валабрега можно найти на ее веб-сайте http: // www.federicavalabrega.com

[email protected]

HIKMA — религиозно-светский комплекс | atelier masōmī + studio chahar

Разработано ателье masomi + studio chahar, В 9 веке нашей эры мусульманские ученые внесли значительный вклад в науку и гуманитарные науки в Багдадском Байт аль-Хикма, или Доме мудрости, библиотеке и исследовательском центре, в котором размещены самая большая в мире коллекция книг для ученых, занимающихся как теологическими, так и научными вопросами.

Сегодняшний религиозный климат может использовать такую свободу для получения знаний наряду с религиозной практикой.При поддержке местных лидеров, женщин и молодежи проект «Хикма» заново представляет эти ценности, заложенные в самом исламе, путем преобразования заброшенной мечети в библиотеку, которая разделяет ее территорию с новой мечетью в деревне Дандаджи в Нигере. Проект представляет собой центр культуры и образования, где мирно сосуществуют светские и религиозные деятели, развивая умы и укрепляя общину.
Чтобы вернуть старому зданию его былую славу, первоначальные каменщики приглашаются присоединиться к команде проекта.В процессе они узнают о добавках, улучшающих саман, и методах защиты от эрозии. Вместо традиционной, но дефицитной древесины региона, при обновлении интерьера используется металл для учебных помещений, перегородок, лестниц и антресолей, как современный штрих к традиционному пространству.

Новое здание, в свою очередь, переосмысливает традиционную организацию мечети хауса с современной структурной поддержкой и деталями. Его два блока и открытое молитвенное пространство подходят для ежедневных молитв, пятничных собраний или больших празднований Ид.Диалог между формальными структурами старого и нового ведет к дальнейшему сотрудничеству между традиционными каменщиками и строительной бригадой.

Проект предоставляет места для обучения, чтения, учебы, семинаров, игр и поклонения. Открытые пространства должны быть достаточно гибкими, чтобы приспособить общественные мероприятия или просто поддаются тихому созерцанию. Культурный комплекс действует как общественный центр региона.
Запрограммированный комплекс включает мечеть на 1000 человек, в том числе два основных помещения для богослужений, два помещения для омовения и минарет, апартаменты с 2 спальнями для имама мечети, библиотеку, классы, помещения для чтения и обучения, зону для практических занятий. , детская игровая площадка, сад.Основным строительным материалом для проекта являются кирпичи из сжатого грунта (CEB), сделанные из почвы, которая находится рядом с площадкой, что обеспечивает лучшие тепловые характеристики и снижает потребление энергии. Это также снижает стоимость строительства.

Информация о проекте:
Архитекторы: ателье масоми, студия чахар
Расположение: Нигер
Год: 2018
Фотографии: Джеймс Ван, Мариама Ках
Название проекта: HIKMA — Религиозное и светское Комплекс

Женщины-фотожурналисты: Дорис Ульманн — Биографический очерк (Зал эстампов и фотографий, Библиотека Конгресса)

Введение | Ресурсы | Образец изображения | Биографический очерк

Биографический очерк

Дорис Ульманн, возможно, удивится, узнав, что на то, чтобы стать фотожурналистом, потребовалось так много времени.Будучи ученицей Кларенса Х. Уайта, ее поощряли к публикации своих фотографий в книгах и журналах, и в течение последнего десятилетия своей жизни она сделала по крайней мере некоторые из своих фотографий именно для этой цели. Ей не нужно было зарабатывать на жизнь, но она, очевидно, чувствовала себя обязанной зарабатывать себе на жизнь, что она и сделала с помощью фотографии.

Получив образование в качестве художественного фотографа в 1910-х годах, Ульманн приглашала знаменитостей в свою квартиру на Парк-авеню, 1000 в Нью-Йорке, чтобы обсудить их работы и позировать перед ее камерой.Светский гуманист, она в конечном итоге работала с активистами Прогрессивного и Социального Евангелия и феминистками, используя свою камеру для создания социально значимых изображений «народа», людей за пределами стремительно индустриализирующегося американского мейнстрима. В их число входили коренные американцы, афроамериканцы, мастера, музыканты и члены религиозных общин, как видно на ее фотографиях в Аппалачах и на Си-Айленде.

Публикация фотографий Ульмана в журналах была частью перехода от журналов, иллюстрированных рисунками, к журналам с фотографиями, а в 1930-х годах — к журналам с изображениями, таким как Life (1936) и Look (1937).Ее фотографии помогли изменить то, как мы воспринимаем и, следовательно, представляем людей, которых она фотографировала, от причудливых живописных крестьян до людей, достойных и целеустремленных в современном мире.

Отдел эстампов и фотографий Библиотеки Конгресса насчитывает более 160 платиновых отпечатков Ульманн и продолжает приобретать ее работы. Изображения, охватывающие всю ее карьеру с 1915 по 1934 год, включают наборы первых изданий Факультет Колледжа врачей и хирургов Колумбийского университета в Нью-Йорке: двадцать четыре портрета (1919), Книга портретов факультета медицинского факультета Университета Джона Хопкинса, Балтимор (1922 г.) и Портретная галерея американских редакторов (1925 г. ).Подразделение эстампов и фотографий также хранит общий справочный экземпляр Roll, Jordan, Roll (1933), в то время как Подразделение редких книг поддерживает три экземпляра ограниченного выпуска, в том числе один в коллекции Гауди, а другой в коллекции Розенвальда с табличкой, подписанной Дорис Ульманн легла.

Ранняя жизнь

Ульманы на протяжении поколений были очень успешными торговцами и производителями текстиля. Отец и брат Дорис Ульманн иммигрировали в Нью-Йорк в 1867 году из Чехии через Германию.Дорис Мэй Ульманн достигла совершеннолетия на Восемьдесят шестой улице Западной, 129, в изысканном и благородном мире. В Европе семья была реформатской еврейкой, но в Нью-Йорке отделение Дорис было частью Движения за этическую культуру Феликса Адлера, которое считало, что образование — это путь к улучшению человечества, и включало идеи из различных систем, включая христианство. С 1900 по 1903 год Дорис посещала курс подготовки учителей Школы этической культуры и получила степень учителя, которая закрепила прогрессивные ценности ее семьи.Она ценила человека, независимо от его экономического или этнического происхождения, и сохраняла школьную философию обучения людей «благотворному» преобразованию их «неисправной» среды на протяжении всей своей жизни.

Стать фотографом

Ульманн вышла замуж в тридцать два года после того, как вылечила свою мать от последней болезни. С 1914 по 1917 год вместе со своим мужем Чарльзом Джегером, хирургом в Медицинской школе Колумбийского университета, она посещала Нью-Йоркскую клинику Кларенса Х.Белая школа фотографии, первая школа художественной фотографии в США. Как и большинство ранних арт-фотографов, в том числе Альфреда Штиглица, студенты Белой школы работали в стиле мягкого фокуса, известном как пикториализм, и часто манипулировали поверхностями своих отпечатков, чтобы создавать уникальные изображения, такие как картины.

В то время как она училась с Уайтом, Ульманн освоила большую 6 на 8 дюймовую складную камеру со стеклянной пластиной на штативе, чтобы проводить как студийные, так и полевые исследования с мягкофокусным объективом. Сняла много жанровых сцен, картин, портретов. Она и ее муж участвовали в деятельности организации «Живописные фотографы Америки» (PPA), основанной белыми студентами. PPA попыталось продвинуть фотографию как искусство через образование, проводя ежегодные выставки, публикуя ежегодные и распространяя фотовыставки для избранных общественных арт-пространств в начале 1930-х годов.

Между 1918 и 1925 годами Ульманн создавала портреты врачей и сотрудников престижных медицинских школ из Нью-Йорка и Балтимора, а также редакторов американских журналов, которые она опубликовала в трех томах, разработанных знаменитыми наборщиками и основателями The Village Press, Фредериком и Бертой Гуди.Придерживаясь дизайнерских принципов движения искусств и ремесел, они сделали каждый том более сложным, чем предыдущий. Эссе Ульманн для сборника о редакторах показывает, что она осознает растущую важность периодических изданий в формировании мыслей:

Журналы являются такой важной частью нашей повседневной жизни, что почти незаметно для нас они формируют наши мнения и окрашивают наши взгляды на большинство серьезных проблем дня. Они коварно стали частью нас, и зачастую взгляды, которых мы придерживаемся как свои собственные, на самом деле были сформированы редакторами наших любимых журналов.Вполне естественно, что мы должны знать, что это за люди, которые таким образом сформулировали наши идеи, раскрасили наши мысли и направили наше восприятие юмора. Обычно мы думали о редакторе как о человеке, закрытом бесчисленными дверьми, загадке, недоступной. В этом томе была сделана попытка привести редакторов к книге, изобразить их личность и что-то от их характера с помощью фотографических отпечатков.

Начало эры фотожурналистики в Америке

В 1917 году Ульманн начал читать лекции в Белой школе.Она была знакома с сотрудничеством Уайта с арт-директорами, издателями и графическими дизайнерами, а также с Клубом арт-директоров, который он помог основать в 1920 году, и их усилиями по расширению роли художников в революции печатных коммуникаций 1920-х годов. Она стала приглашать к себе домой знаменитостей, в том числе выдающихся интеллектуалов, актеров, художников, исследователей и писателей, для общения и создания портретов.

Примерно на рубеже двадцатого века фотожурналистика стала законной, хотя и не пользующейся дурной репутацией профессией, в нижней части которой находились работники таблоидов и ежедневных газет, в то время как журнальные фотографы занимали положение «чуть выше».Фотографы для национальных журналов, таких как National Geographic , McClure’s и Vanity Fair , получили больший престиж. Начиная с 1920-х годов Ульманн снимал многие жанровые сцены, картины и портреты, в том числе выдающихся интеллектуалов, актеров, художников, исследователей и писателей, которых она публиковала в художественных и литературных периодических изданиях, таких как PPA , Bookman и Scribner’s Magazine , журналах, которые поместили ее в высшую категорию фотожурналистской «респектабельности».»

Действуя в соответствии со своими гуманистическими убеждениями

В 1921 году при разводе с мужем Ульманн перенесла серьезную операцию по поводу хронической язвы. Друзья отметили, что впоследствии ее изменили. Несмотря на то, что она продолжала делать и выставлять свои художественные фотографии, вызывая одобрение критиков, она прилагала больше усилий для продолжения своего давнего интереса к людям, «для которых жизнь не была танцем».

В 1925 году Ульманн начала путешествовать по юго-востоку США, где фотографировала людей в «примитивных и доиндустриальных» общинах, в том числе религиозных.Она часто позировала людям, выполняющим устаревшие задачи в антикварной одежде. Имена остались незарегистрированными; люди были для нее важны прежде всего как типы. Она писала об эстетике выбранных ею сюжетов: «Лицо, имеющее следы интенсивной жизни, выражающее какой-то этап жизни, какое-то доминирующее качество или интеллектуальную силу, представляет для меня интересное лицо».

Публикация фотографий Ульманн в Аппалачах свидетельствует о том, что она все активнее участвовала в организациях, созданных для прославления рукотворных предметов и посвященных воодушевлению создателей этих предметов.В 1928 году ее фотографии из Аппалачей появились в журнале Scribner’s Magazine в июне и в журнале Mentor в августе.

В 1930 году она показала фотографии на первой выставке Гильдии ремесленников Южных гор в Ноксвилле, где их увидел Аллен Итон. Итон был ведущим защитником американских ремесел и представителем Фонда Рассела Сейджа, который финансировал проекты по улучшению социальных и жилищных условий в США. Впоследствии Ульманн координировала свои поездки в горы с работой Фонда Итон.В 1932 году певец Джон Джейкоб Найлс начал помогать Ульманну в ее фотографических экскурсиях, когда он путешествовал по тем же местам, проводя музыкальные исследования и полевые работы, сотрудничество, которое продолжалось даже после ее смерти. Он включил фотографии Ульманн в написанные им журнальные статьи, тем самым расширив тираж ее работ.

В 1932 году феминистка и общественная активистка Южный женский образовательный альянс поручила Ульманн сфотографировать молодых людей в сельских районах Кентукки. Ее фотографии способствовали дискуссиям, которые вскоре привели к тому, что организация стала Альянсом содействия сельской молодежи.В мае 1934 года четыре ее фотографии иллюстрировали статью Survey Graphic «Люди из американской народной школы» о Народной школе Кэмпбелла и ее кооперативах, большинство из которых принадлежало женщинам. Эти организации обеспечивали практическое и религиозное образование как средство социального продвижения.

В то же время она изобразила культуру горцев Аппалачей. Ульманн также выпустила свое самое известное и наиболее художественное издание — роскошное издание романиста Юлии Петеркин « Roll, Jordan, Roll » (1933).Посещение фермы Петеркина в Южной Каролине вдохновило Ульмана на изобразить жизнь народа галлах на Морских островах — уникальной исчезающей культуре. Очерки Петеркина о Юге сопровождают фотографии Ульманн с 1929 по 1933 год, изображающие афроамериканских рабочих на ее ферме. Портреты передают навязчивый сверхъестественный элемент, как если бы фотограф смотрел в прошлое из будущего.

В феврале 1934 года в Библиотеке Конгресса было выставлено более 100 платиновых отпечатков аппалачских сюжетов Ульмана, из которых позже было приобретено 44.Во время фотосъемки в Аппалачах в июле она тяжело заболела и умерла 28 августа в Нью-Йорке в возрасте 52 лет. На смертном одре Ульманн создала Фонд Ульмана в школе Верия для продолжения работы. Ее фонд также подарил Библиотеке Конгресса еще 110 экземпляров.

Когда в 1937 году вышла в свет выставка и книга Итона « ремесел Южного нагорья », фотографии Ульмана сопровождали текст. Ее изображения мастеров народных предметов иногда появлялись рядом с самими предметами.Путем продуманной публикации и демонстрации Ульманн реализовала свое заветное желание, «чтобы эти человеческие записи послужили какой-то социальной цели».

Взносы в фотожурналистику

В уютной обстановке своего дома Ульманн запечатлела людей, демонстрирующих большую непринужденность, чем это было типично для студийных портретов. Поскольку фотографии приобретали все большее значение в журналах, издатели приветствовали ее фотографии знаменитостей, которые выглядели доступными для зрителей. Вдали от дома она обладала сверхъестественной способностью невербально общаться с людьми, независимо от их положения в жизни.

Ульманн также расширил словарный запас фотографии, включив в него все народы, и дал известность людям, не относящимся к мейнстриму, публикуя их портреты в книгах и периодических изданиях. Она была переходной фигурой в переходе от фотографии изобразительного искусства, начавшейся в конце девятнадцатого века, к социально-документальному режиму, который доминировал в первой половине двадцатого века, когда она согласовывала части своих поездок со сценариями съемок и потребностями агентств прогрессивных организаций. , предшествовавшая работе фотографов для знаменитого фотографического проекта Управления по переселению (позже — Управления безопасности ферм), который стартовал летом 1935 года, всего через год после ее смерти.

Подготовила: Беверли В. Браннан, куратор отдела фотографии, эстампов и фотографий, 2010 г. Последняя редакция: август 2010 г.

Мэрилин Бриджес | Международный центр фотографии

Биография

Фотографии Мэрилин Бриджес являются одновременно искусством и информацией, личным выражением и документированием. В течение последнего десятилетия Бриджес сочетала фотографию со своей страстью к полетам, чтобы сохранить то, что она называет «посланиями человечества».»Написанные на Земле и охватывающие всю глубину времени от доисторических до наших дней, эти знаки и памятники образуют сложный гобелен человеческой культуры, фиксируя как нашу священную, так и светскую жизнь. Работа
Bridges имеет научную ценность, но она также является движущей силой своим личным видением и радостью полета. Когда самолет кренится, она контролирует угол своего приближения, чтобы сохранить детали, одновременно раскрывая большую сложность ландшафта. Мосты предпочитают свет раннего утра или позднего вечера, когда солнце создает длинные и отличительные тени.Эти тени усиливают трехмерность того, что находится внизу, а их узоры интегрированы как определяющие элементы на фотографиях.
Многие из самых ранних земляных работ, сфотографированных Бриджесом, невозможно расшифровать с земли. По легенде, они были построены не для того, чтобы их видели создатели, а для их богов. Другие являются результатом ритуальных действий, направленных на установление связи с землей. Эти места представляют собой загадочные места, цель и значение которых мы, возможно, никогда не узнаем. Другие — это памятники божественности королей и могущества народов, построенные для того, чтобы впечатлять и вдохновлять людей, живущих на земле.
В современном сельском пейзаже Bridges изображает неподвластные времени действия сельского хозяйства и выпаса скота. За исключением случайной машины, эти сцены часто выглядят так, как мы могли представить, как жили наши предки. Фотографируя наши города, Bridges придает им величественность и монументальность, связывая их с архитектурными достижениями древних времен. Однако она также показывает нам современный пейзаж, наполненный свидетельствами индустриализации. Для Bridges наши фабрики и перегруженные дороги отражают не прогресс, а наше нарушение отношений с землей и окружающей средой.
Мэрилин Бриджес, фотограф, пилот и исследователь, проливает свет на связи между создателями знаков 3000 г. до н. Э. и строители наших современных городов. Древние или современные пейзажи Бриджеса выполняют двойную роль: интерпретируют силу необычных мест и создают визуальные записи, которые могут оказаться единственным средством защиты этих мест от разрушающих элементов времени и пренебрежения. Работа
Bridges о времени, как геологическом, так и человеческом. Через свои фотографии она зарисовывает историю человека.Тем не менее, люди редко появляются на ее изображениях. Скорее, как археолог, она пытается определить культуру по оставшимся следам. Некоторые из них имеют большое значение, в то время как другие следы не имеют существенного различия. Тем не менее, все они отражают миры своих создателей и часто достижения их физических, интеллектуальных и духовных способностей.
Уиллис Хартсхорн,
Директор Международного центра фотографии
Нью-Йорк
Личные работы Мэрилин Бриджес были показаны на более чем 300 выставках по всему миру и представлены в более чем 80 музеях и частных коллекциях.Она также пользуется большим спросом в области фотографа-аэрофотосъемки с клиентами в Европе, Японии и США. Ее фотографии публиковались в крупных журналах, включая Vanity Fair, Conde Nast Traveler, Life, Archeology, Smithsonian и The New York Times.

Зонтаг о фотографии: два взгляда | Центр медиаграмотности | Расширение прав и возможностей через образование

Фотография — хобби номер один в мире. Поэтому, когда работа Сьюзан Зонтаг « On Photography » недавно попала в список бестселлеров, она вызвала бурю негодования как среди профессионалов фотографии, так и среди любителей.«Фотографировать людей, — сказала Зонтаг, — значит нарушать их … Это превращает людей в объекты, которыми можно символически обладать». В попытке глубже изучить ценности фотографии сегодня, Media & Values  попросили двух профессиональных фотографов прочитать книгу и поделиться своими ответами.

«По сути, камера делает каждого туристом в реальности других людей, а в конечном итоге и в своей собственной».
— Сьюзан Зонтаг

Кристиан Молидор:

Просмотр книги Сьюзан Зонтаг аналогичен печати в темной комнате.Формирующееся изображение резкое, резкое — хорошее изображение; но это не совсем та фотография, которая была у вас в голове.

Низшая, но неумолимая версия реальности фотографии лежит в основе О фотографии . В шести эссе Зонтаг обсуждает не только философский вопрос о том, как можно воспринимать реальность и получать знания, но также рассматривает фотографию в ее контексте: как инструмент, отрасль, деятельность, которая «навязывает способ видения» и, следовательно, на самом деле меняет реальность.Зонтаг видит, что фотография, все выравнивая, также украшает. Пусть объект будет тем, чем он хочет — загрязнением, смертью, войной… фотография будет иметь тенденцию делать это эстетично.

Сделав сотни снимков в Юго-Восточной Азии, плача в камеру о зле голода и бедности, я согласен. Мои фотографии Индии, например, и сильных страданий, свидетелем которых я стал, — одни из самых прекрасных, которые у меня есть. Красочные сари и сильные красивые лица не отражают правды о той боли, которую я пытался записать.Но, возможно, эти лица говорили о другой реальности… той, которую я не был достаточно мудр, чтобы увидеть.

Сделать фотографию, пишет Зонтаг, «означает присвоить сфотографированную вещь». Эта концепция получения от использования важна для понимания функции фотографии. Присвоение, воровство без прикосновения, наличие подобия знания она сравнивает с извращением. Автор утверждает, что все — материал камеры, и в конце концов, чего бы ни захотел фотограф, все становится равным по стоимости, если снимок получается интересным.Наше усвоенное и унаследованное предпочтение «изображений» перед «реальными вещами» представляет собой опасность; но не меньшую опасность, чем верить в то, что мы видим без причины.

Зонтаг настаивает на том, что фотография — это агрессивный акт, который делает реальность атомарной, управляемой, отрицает взаимосвязь и непрерывность и придает каждому моменту характер тайны. Отталкивая нас от непосредственного опыта, фотография дает более интенсивный опыт из вторых рук, иллюзию знания. По сути, несвязанная, немая фотография не может сказать правду, которая исходит только из слов и повествования.

Очерки Зонтаг — на самом деле медитации — являются вариациями на тему фотографических изображений и их неоднозначной, но могущественной силы в современном сознании. Ее книга точна и полна по тону и цвету, а оттенки интеллекта настолько многочисленны, что создают картину. И я согласен с тем, что изображение имеет фундаментальное значение для культурного воздействия камеры.

Но познать переживание, увидев его сфотографированным, значит знать его как удаленное, бывшее в употреблении, фрагментарное. Для меня фотография — это способ исследовать мир и себя.Если фотографы научатся хорошо видеть и эффективно использовать свои инструменты, фотографии будут уникальными, личными выражениями — изображениями, которые приносят радость при создании и обмене с другими.

На самом деле «видеть» жизненно важно для фотографа, и фотографии — это способ сохранить то, что мы видим. Это шанс вновь обрести глубокое чувство возбуждения, волшебство жизни, которое мы так остро ощущали в детстве. Фотография — это способ крикнуть «Вау!» И действительно серьезно.

Я предпочитаю термин «делать снимки», потому что люди, которые любят фотографировать, не просто подносят камеру к глазу и нажимают кнопку спуска затвора.Вы не «фотографируете». Вы делаете гораздо больше. Вы увлекаетесь тем, что фотографируете, и думаете о том, что делаете. Забота и радость идут рука об руку.

Я не уверен, что кто-нибудь когда-либо создавал что-либо с помощью камеры. Возможно, правильнее будет сказать, что Бог творит и что некоторые люди открывают. Открытие не случайно. Мы открываем только тогда, когда готовимся к приему, а фотографы стремятся к открытию, овладевая своим ремеслом. Но это начинается где-то в другом месте.Все начинается с ромашек, детей, ужасных сцен, влюбленности или старения. Все начинается с того, что для вас важно. И это заканчивается визуальными утверждениями, которые выражают то, что для вас важно в этих вещах. Камера так полностью удовлетворяет не зрение, а ум.

Майк Хартер:

Проще говоря, фотография — это съемка. Но более того, это вовлекает глаз и душу фотографа, использующего механический инструмент для записи как физической реальности, так и внутренней реальности.Как религиозный фотограф, я стараюсь раскрыть объекту фотографии внутреннее достоинство, о котором он может не осознавать.

В самые легкомысленные моменты я слышал, как я слышал, что единственное различие между хорошим светским и хорошим религиозным фотографом, которое я вижу, заключается в сумме, которую им платят за их работу. Способность визуализировать и создавать хорошие фотографии — это дар, отточенный годами терпеливого труда и практики.

Итак, как тот, кто занимается фотографией, а не тот, кто читает или пишет о ней, я осторожно отважился на эссе Сьюзен Зонтаг, готовый задавать вопросы и оспаривать ее утверждения.Вначале я обнаружил, что резко сопротивляюсь ее утверждениям и выводам. Поскольку эти эссе написаны не на языке профессиональных журналов или инструкций, содержащих химикаты или оборудование (мои обычные фотоматериалы для чтения), мне потребовалось некоторое время, чтобы познакомиться с ее стилем.

Эта серия из шести эссе и сборника цитат не предназначена для начинающих, желающих окунуться в мир фотографии. Скорее, это попытка радикальной критики всего фотографического.Ее интересы варьируются от подробного анализа отдельных фотографов до того, почему люди боятся фотографировать; от исторического развития фотооборудования до того, почему люди фотографируют все и вся: от туриста до ученого, от художника до технического специалиста, от фотографирования для наблюдения до медицинских осмотров. Споры о том, является ли фотография искусством или инструментом, постоянно возникают в различных эссе.

Обращаясь к такому множеству тем в этой области, г-жаЗонтаг говорит, исходя из широкого культурного, литературного, исторического и философского фона, и ожидает, что у читателя есть знакомые, если не знания во всех этих областях.

Ее отношение к отдельным фотографам, включая ссылки на конкретные фотографии, также требует детального знакомства с этими фотографами и их работами. (Понятно, что она не воспроизводит какие-либо фотографии в этой книге в качестве иллюстраций того, что она говорит, или работ фотографа; ее трактовка уникальности фактического оригинального отпечатка является адекватным оправданием такого упущения.)

В заключительной главе этой книги есть собрание цитат, утверждений, перепечаток рекламных объявлений, строк из романов, рукописей и тезаурусов, имеющих отношение к фотографии. Умные и заставляющие задуматься, разнообразие этих цитат, безусловно, иллюстрирует сложность объединения воедино такой обширной области, как «фотография». Некоторые цитаты имеют сноски, а другие нет. Было бы намного полезнее, если бы г-жа Зонтаг дала ссылки на все из них, поскольку их контекст, очевидно, помог бы в интерпретации и понимании некоторых из них.

Хотя нельзя согласиться со всеми ее выводами или предпосылками (в первую очередь потому, что она не уделяет достаточно времени обоснованию большинства из них), ее утверждения интересны, заставляют задуматься и вызывают комментарии или критику со стороны читателя.

videoline63.ru

Фотограф светский: Городской типаж: Светский фотограф

Фотограф светский: Городской типаж: Светский фотограф

10 фотографов, снимающих светские и молодежные тусовки — Look At Me

Светские фотографы выходят на красную дорожку

Фотограф светской хроники в светский журнал Собака.

Расскажите, кем вы работаете сейчас?

Банковское дело и финансовые услуги это:

Дмитрий Исхаков: фото, биография, фильмография, новости

Биография

Личная жизнь

Что стоит знать о Сесиле Битоне, главном светском фотографе ХХ века

Манипулятор с камерой Сесил Битон

Инсценировка апофеоза

От светских салонов до скотобоен: как невероятная мадам д’Ора стала первой успешной женщиной-фотографом

светских икон: глядя на фотографии из нацистских концлагерей

Священное и светское: фотографии Мигеля Гандерта

Светская линза, религиозное видение | Еврейская неделя

HIKMA — религиозно-светский комплекс | atelier masōmī + studio chahar

Женщины-фотожурналисты: Дорис Ульманн — Биографический очерк (Зал эстампов и фотографий, Библиотека Конгресса)

Биографический очерк

Ранняя жизнь

Стать фотографом

Начало эры фотожурналистики в Америке

Действуя в соответствии со своими гуманистическими убеждениями

Взносы в фотожурналистику

Мэрилин Бриджес | Международный центр фотографии

Биография

Зонтаг о фотографии: два взгляда | Центр медиаграмотности | Расширение прав и возможностей через образование

Добавить комментарий Отменить ответ